Проект концепции новой госпрограммы развития АПК на 2017-2021 годы вызвала резонансное обсуждение в аграрном сообществе. Мнения участников агропродовольственного рынка разделились по многим пунктам. Мы обратились к Евгению Аману – признанному и уважаемому в аграрном сообществе эксперту, в прошлом председателю комитета Сената Парламента РК по аграрным вопросам, ответственному секретарю Минсельхоза РК, с просьбой высказать свое мнение по самым спорным моментам.
— Евгений Иосифович, чем, на ваш взгляд, вызвана разработка новой программы развития АПК на 2017-2021 годы, в чем ее особенности?
— Прежняя программа «Агробизнес-2020» была отраслевой, то есть затрагивала только вопросы, касающиеся непосредственно сельского хозяйства. Уже тогда мы хотели вывести её на государственный уровень, это позволило бы решить ряд межотраслевых задач и проблем. Но не получив нужной поддержки, остались в рамках отрасли. Над программой плотно работали два года, и, на мой взгляд,
(фото с сайта kstnews.kz)
она имеет довольно стройную систему. За прошедшее с принятия программы время сменилось три вице-премьера, которые курировали её, изменились реалии, появились новые задачи, которые наверно обусловили появление нового документа.
Не исключаю, что программа «Агробизнес-2020», возможно, имеет недостатки, но она и формировалась в непростых условиях. Но прежде, чем принимать новую, было бы разумно сделать анализ предыдущей программы, хода ее выполнения и принять корректировку с учетом новых реалий. К сожалению, я не вижу этого анализа, ни публичного, ни закрытого. Не было бы доступа к анализу, но я являюсь председателем комиссии по растениеводству и земельным вопросам общественного совета при Министерства сельского хозяйства, и на всех закрытых и публичных мероприятиях и докладах я не вижу, что государственная программа предусматривает выход за пределы отрасли.
Мы говорим сегодня не об отраслевой программе, как было с «Агробизнес-2020», а о государственной программе, сама характеристика предусматривает выход за пределы отрасли, включение в работу смежных государственных органов. Но я не вижу, что возможности именно государственной программы в полной мере используются, хотя сегодня у нас достаточно много актуальных важных вопросов, которые Министерство сельского хозяйства в принципе не может решить без смежных государственных органов. Во время разработки государственной программы было бы своевременно сделать анализ и оценку достигнутого и с учетом наработанной практики, новых реалий и возможностей бюджета, заложить межведомственное взаимодействие и решение подобных задач.
— Какие именно вопросы смежных отраслей можно было бы решить в рамках новой государственной программы?
— Это, например, вопросы технической политики агропромышленного комплекса, технического регулирования. Я говорю о производстве, а также экспорте и импорте качественных продуктов питания, безопасных для населения и конкурентных на внешнем рынке. Ряд продуктов питания, производимых переработчиками в настоящее время в недостаточной степени отрегулированы техническими регламентами, соответствующими контрольными механизмами.
Например, в Казахстане нет должного регламента для оценки качества молока, мы даже не можем требовать соответствия продукта тому составу, который указан на упаковке. Да, мы знаем, что и наши, и импортные производители грешат добавлением сухого молока, пальмового масла, но к порядку привести рынок не можем. Мы даже не можем установить, какой продукт следует считать молоком, а какой – молочным продуктом, какое молоко имеет право носить маркировку «натуральное», а какое – «восстановленное».
Вот здесь и находится место стыка двух ведомств. Разработка регламентов не является функцией Минсельхоза, для этого есть Комитет технического регулирования Министерства инвестиций и развития. Но появление техрегламента по молоку качественно отразится на сбыте молочной продукции наших сельхозпроизводителей. То же самое по мясу птицы, сырам и так далее. Пока что мы не можем оценивать контрафакт и противостоять ему. А значит и отечественный переработчик сельхозпродукции у нас не защищен, и социально значимый вопрос безопасного питания граждан Казахстана не решен. Что касается продекларированной задачи производства органической продукции, этот вопрос также нормативно и технически не регламентирован.
Прежняя команда разработчиков отраслевой программы «Агробизнес-2020» настаивала на этих вопросах, пыталась вносить на утверждение, как и ряд задач, которые должны решать смежники, но понимания не достигла.
Если не внести решение подобных смежных вопросов в новую программу, то дело не сдвинется с места, ведь если в каком-либо документе нет статьи или пункта, предусматривающего действие государственного органа, то финансирования на это не будет. Министерство финансов чётко отслеживает использование средств по утвержденному направлению.
Именно поэтому я заостряю внимание на этой пока что не использованной возможности государственной (подчеркиваю) программы. Ведь для того, чтобы перераспределить субсидии внутри действующей программы, принимать государственную программу и перекладывать за это ответственность на Правительство, не совсем целесообразно, с моей точки зрения. Это можно решать в Правительстве путем корректировки, инициативным путем, приказом министра и другими инструментами.
— Евгений Иосифович, что скажете о планируемом распределении субсидий в животноводстве? Образно говоря, крупные откормочные площадки ждет не очень приятный сюрприз.
— Корректировка направлений субсидирования предусматривает поддержку личных подсобных хозяйств для организации кооперативов в целях увеличения роста производства продукции и загрузки перерабатывающих предприятий.
Однако при этом подразумевается уход от поддержки крупных производств, снятие субсидирования крупных откормочных площадок от 3000 голов, перевод средств на меньшее поголовье. Я не уверен, что это абсолютно правильное решение. Это разбалансирует ту систему, которая была создана в рамках ранее действующего мясного проекта.
Хочу отметить, что финансирование крупных производителей мясной продукции — это не казахстанское изобретение и не прихоть прежнего министра, это практика, которая действует в странах – ведущих мировых экспортеров мяса в Аргентине, Бразилии, Новой Зеландии, Австралии. С помощью этого инструмента они достигли соответствующего уровня производства и смогли выйти на мощный экспорт. Это ценный показательный опыт, который мы планировали реализовать в Казахстане.
Однако новая программа не даст, на мой взгляд, повышения производительности труда и снижения себестоимости. Производительность достигается при концентрации поголовья в промышленных масштабах. Это позволяет снизить себестоимость нашего мяса в условиях такого сурового климата, низкой продуктивности пастбищ и низкой калорийности кормов. Если мы уходим от субсидирования промышленного откорма, где мы можем получать более низкую себестоимость, под сомнение ставится вся концепция проекта.
Такие, казалось бы, мелкие передвижки тянут за собой системные вещи, они могут разбалансировать то, что было сделано. Я считаю, что, как минимум, сделав акцент на повышении производительности мелких и подсобных хозяйств, следует продолжать поддерживать рост производительности крупных хозяйств. Именно у них есть потенциальная возможность вывести нас на бесперебойный, ровный по качеству экспорт.
Хотя многие решения новой программы на самом деле я считаю правильными. Например, уход от погектарного субсидирования. Это решение надо было принять давно, но чисто политически это было сложно реализовать: аграрное сообщество было не готово отказаться от позитивного с их точки зрения подхода.
— Давайте вернемся к сельской кооперации. Согласитесь, ведь это верно – стимулировать личные подсобные хозяйства, занимающие основную долю в общем производстве мяса и молока к объединению и эффективному производству?
— Я этого и не отрицаю, это нужный шаг, который необходимо сделать в нужное время. Пока же среда, о которой мы говорим и куда стараются распределить финансы, невосприимчива к подобным изменениям. Для начала необходимо сформировать в виде крестьянских хозяйств и кооперативов соответствующую инфраструктуру, распространить среди людей финансовые и научные знания, наладить эффективную ветеринарную службу. Среда должна исключать коррупционные сценарии. Пока что у нас этого нет. Быстро и легко создать сельские кооперативы не получится. Это, безусловно, правильный путь развития, но он очень трудный и длительный, и проходить его нужно постепенно.
Мне тема кооперации хорошо знакома. Работая в министерстве, я в составе рабочей группы осмысливал состояние кооперативного движения в нашей стране. Могу сказать, что сегодня много сделано для создания нормативно-законодательной базы развития кооперации на селе. Но, однако, нужно решать земельный вопрос, чтобы увеличить количество земель общего пользования вокруг населенных пунктов для использования мелкими крестьянами, придётся ломать устоявшееся деление земель. Возникнет резонанс в обществе, много кто будет недоволен новым переделом.
Есть и другие особенности. Деятельность ЛПХ направлена на производство натуральных пищевых продуктов главным образом для собственного потребления. В программе отражены завышенные ожидания по резкому увеличению объемов поставок продукции на перерабатывающие предприятия, не учтено что производства того же, например, молока, имеет сезонность, низкое качество, несоблюдение санитарных норм, ветеринарных обработок. Думаю, что разумнее было бы делать упор не на личные подворья селян, а на организацию семейных ферм за пределами села, где можно учесть санитарные нормы, предусмотреть площади под хранение кормов, местную логистику, энергопотребление. Вот их уже можно было бы объединять в кооперативы.
Да, перед нами стоит положительный пример кооперации в Европе, но там всё происходило в течение не одного десятка лет и не так просто, как это кажется с первого взгляда. К тому же, в странах Европы инициатива шла от граждан к власти, мы же стараемся административными и финансовыми методами организовать кооперацию сверху. К сожалению, много вопросов по кооперации недостаточно продумано. Программа значительно опережает возможности среды и законодательства. Повторюсь: сначала среда, инфраструктура, знания, как основной драйвер производительности, службы и уже потом финансовые вливания.
— В концепции программы отмечено перепроизводство пшеницы и сделан акцент на продолжение пути в сторону диверсификации. По этому вопросу существуют разные мнения участников рынка. Какова ваша точка зрения?
— Я целиком согласен с определенной переориентацией на культуры с высокой добавочной стоимостью.
Что касается перепроизводства пшеницы, в отдельные годы оно есть, это факт. Если мы выйдем на уровень производства пшеницы советского периода, когда выращивали порой 28-32 млн тонн, то мы просто захлебнемся.
За примером не надо далеко ходить. В 2011 году мы уже действительно захлебнулись, когда вышли на уровень в 25 млн тонн. На избыточные 5 млн тонн зерна мы были вынуждены потратить деньги из бюджета, чтобы обеспечивать транспортировку до портов Черного и Балтийского морей за счет государства, чтобы зерно наших производителей было конкурентным с краснодарским и ставропольским, украинским зерном. Сейчас еще более конкурентная среда, Украина и Россия расширяют объемы производства зерна, к тому же по условиям логистики мы на их рынки (с их портов) не вхожи теоретические и практически. Наш ближайший сбыт – это азиатский рынок, торговые пути через Каспий, Республика Иран, своеобразный рынок Китая, куда мы заходим совсем немного. Не дай Бог случится большому хлебу — мы сразу видим падение цены.
Причем в 2012-м году Минсельхоз действительно пытался спасти хлеб, не обвалить рынок, Продкорпорация закупила избыточные 5 млн тонн, государство безвозмездно выделило 30 млрд тенге на возмещение аграриям транспортных расходов по 40 долл. на тонну, чтобы они везли зерно на продажу в порты Черного моря. Однако, к сожалению, аграрное сообщество во всех проблемах винило Минсельхоз. Хотя сельхозпроизводители сами должны в первую очередь продумывать объемы хранения, своевременную уборку. Минсельхоз со своей стороны обеспечивает в достатке горючее по удешевленным ценам. Собственник должен сам продумывать разные варианты развития событий.
Тот год продемонстрировал несовершенство ситуации, недостаточные ёмкости хранения и неверную поведенческую психологию – нужные уроки. Сегодня мы видим, что под влиянием рынка все стали строить емкости для хранения, увеличивать элеваторные мощности. Минсельхоз в свою очередь поставил задачу по уменьшению площадей под пшеницу, взял курс на диверсификацию, увеличение площадей под масличные и кормовые, развитие животноводства, которое повлечет за собой расширение площадей под фуражные культуры. Государство не должно закупать, хранить зерно, не должно вмешиваться в бизнес, а только регулировать.
Причем в дополнение к перепроизводству в целом есть еще одна особенность: низкое качество производимой нашими аграриями пшеницы. В области примерно 4,5 млн га земли, из них 3 млн – с неплохими плодородными качествами, а остальные – значительно слабее. Нужно в каждом районе с учетом качества земель перераспределить их использование. Слабые земли должны идти под пастбища, корма, а лучшие земли – под пшеницу.
В свою очередь владелец хозяйства должен обратиться к науке и наладить грамотное производство (соблюдение оптимальных сроков севооборота, выбор качественных семян, подходящих под природные условия, внесение удобрений и так далее), чтобы получать качественную продукцию.
Качественная пшеница сегодня востребована, за неё дороже платит и рынок, и Продкорпорация. «Делать меньше, да лучше» — очень хороший лозунг, это более разумный подход, нежели «много и некачественно». Некачественная пшеница давит на рынок, на цену, снижает конкуренцию.
— Целесообразна ли в таком случае замена на ячмень, демонстрируемая в госпрограмме, ведь технологии производства культур схожи?
— Ячмень чаще всего дает более высокую урожайность. Это в любом случае диверсификация, потому что ячмень имеет укороченный период вегетации, то есть его убирают раньше пшеницы. К тому же он хорошо вписывается в плодосмен. Ячмень — вполне экспортный товар сегодня, в хорошие годы цена на него выше стоимости пшеницы 4-го класса. Я очень хорошо отношусь к этому перспективному решению.
— Как оцениваете идею по созданию комбикормовых заводов?
— Отношусь к ней с опаской. При наших огромных расстояниях перевозка сырья к заводу, а потом готового корма в хозяйства значительно увеличит его стоимость только лишь за счет транспортных расходов. А зимой у нас еще бураны, переметы, которые могут парализовать своевременную доставку корма животным. Смысла нет ставить в Костанае комбикормовый завод и везти готовый корм за 300 км тому же Борису Павловичу Князеву в Камыстинский район. Единственное место, где может подойти этот проект – южные области, где нет своего зерна в хозяйствах и высокая плотность населения. У них длина транспортного плеча может как-то равняться с плечом перевозки в Европе, где действует такая система. В странах ЕС мелкие фермеры, у них по 40 коров, и они не могут сами выращивать ячмень. В нашем зерносеющем регионе ситуация совершенно другая. У нас ставить комбикормовый завод логично только для крупных откормочных комплексов, прибавив немного производительность в расчете на самых ближайших мелких коллег.
— И в завершение беседы, считаете ли вы целесообразным субсидирование приобретение только отечественной техники и стран СНГ?
— Я опасаюсь, как бы мы не получили обратный эффект: отсутствие возможности у фермеров приобретать нужную им технику. Производители поставлены в неравные условия, а аграрий лишен возможности выбора. Мы рискуем получить рост цен на субсидируемую технику. Так уже было с гербицидами — отечественные производители сразу же подняли цены.
Я понимаю, что это попытка стимулировать зарубежные компании открыть в Казахстане производство. Но у нас рынок не настолько емкий, как, например, в России, иначе бы серьезные подвижки в этом вопросе у нас были.
Источник: журнал «Агробизнес.Казахстан»
Добавить комментарий